Турция – это не только недорогой рай для туристов, не только Анталия, Кемер и Стамбул. Там есть свой кинематограф, который имеет своих ценителей и почитателей. Как можно забыть вид заснеженного Стамбула в фильме Нури Бильге Сейлана “Uzak” (название можно перевести как “Отчуждение”)? Под сильным влиянием соотечественника молодой режиссёр Семих Капланоглу снял психологическую драму “Яйцо” (лента показана в рамках Дней современного кино Турции, проходящих в Белом зале Союза кинематографистов России).
Это первая часть трилогии, где второй фильм называется “Молоко”, третий – “Мёд”. Не нужно быть семи пядей во лбу, чтобы догадаться о чём, собственно, эта трилогия. Яйцо – жизнь, молоко и мёд отсылают к образам земли обетованной, ведь там, как известно, текут реки с водою, сладкой, как молоко и мёд. Молоко и мёд символизируют полнокровность жизни, счастье во плоти.
Драма Юсуфа (Неджат Ислер) по-человечески понятна: кризис среднего возраста; творчество (герой – поэт) разочаровало; работа в книжном магазине достала; любимой женщины, по всей видимости, нет; мать умерла; а оттого, что по обычаю надо резать жертвенного барана, с души воротит ещё больше. Экзистенциальная тоска подчёркивается туманными, пустынными пейзажами, странными персонажами, появляющимися из ниоткуда и удаляющимися в никуда…
Ближе к финалу бедный поэт сталкивается с огромной сторожевой собакой (довольно расхожая метафора одиночества неожиданно переосмысливается и становится метафорой избавления от него).
В мире тотального отчуждения предвестница перемен к лучшему – молодая симпатичная женщина, Айла (Саадет Аксой), в общем-то, “седьмая вода на киселе”, не одинокая – на неё имеет виды молодой электрик, мелкий пакостник на почве ревности. Тем не менее, именно Айла скрашивает одиночество Юсуфа. Именно она в прекрасной финальной сцене совместной трапезы даёт ему ощущение близкого счастья…
“Яйцо” вызвало небывалый ажиотаж сначала в Турции, потом в Европе, получила массу призов на международных кинофестивалях. Успех кроется не только в феерической операторской работе Озгюра Экена и благородно-аскетичной режиссуре Семиха Капланоглу, но и в идеальной вписанности в контекст европейского авторского кино. При желании можно найти аналогии с “Шультесом” Бакура Бакурадзе. С тем отличием, что “Шультес” вызывает эмоциональный отклик только в одной сцене (когда герой смотрит видеокассету с любовным признанием), а “Яйцо” от первого и практически до последнего кадра пропитано ощущением томления и тревоги, сообщает .
