Турция не стесняется пробовать себя в роли регионального лидера для всего Кавказа. Форс-мажорный, в связи с ситуацией в Южной Осетии, визит её премьера Реджепа Тайипа Эрдогана в Москву закончился не просто поиском путей урегулирования югоосетинского конфликта. Из Москвы в Тбилиси Эрдоган прибыл уже с готовой инициативой по созданию «Пакта мира» для поддержания стабильности на Кавказе.
Предлагаемый Эрдоганом «Пакт мира» представляется аналогом ОБСЕ в кавказском регионе. По словам турецкого премьера, инициативу поддержали и Москва, и Тбилиси. На следующей неделе Эрдоган посетит Азербайджан. Не приходится сомневаться, что и в Баку его инициатива найдет полное понимание.
К этому следует ещё добавить и просматривающиеся тенденции к налаживанию Анкарой отношений с Арменией. Это, пожалуй, самый весомый аргумент в пользу авторства Турции по созданию на Кавказе «Пакта мира». Не хватает только Ирана, которого при всем желании трудно оставить вне кавказского региона.
Хотя – и в иранском вопросе Анкара сегодня занимает далеко не самую пассивную позицию. Причем отличную и от позиций европейских стран, задействованных в решении иранской проблемы, и от позиции США. Во многом схожую с российской, хотя и не без оглядки на Белый дом и Запад. Состоявшийся 14-15 августа визит президента Исламской Республики Иран Махмуда Ахмадинежада в Стамбул – как раз накануне вылета Эрдогана в Москву и Тбилиси - возможно, дополнительное подтверждение этому.
Ирано-турецкие отношения практически за всю историю двусторонних связей наиболее стабильными были в период 1925-1979 годы. Начало им положил пришедший к власти в 1925 году Реза Шах Пехлеви, находившийся под впечатлением от реформ основателя Турецкой республики Кемаля Ататюрка. Но после исламской революции в Иране в 1979 году, покончившей с династией Пехлеви, отношения между странами ухудшились. В первую очередь «благодаря» доктрине основателя Исламской республики аятоллы Хомейни, предусматривавшей экспорт исламской революции в мусульманские страны. И на доктрину, и на Иран в целом светский режим Турции по понятным причинам поглядывал не без опаски.
Признаки стабилизации отношений начали проявляться при иранском президенте-реформаторе Мохаммаде Хатами 1997-2004 годы. К тому же его президентство совпало с приходом к власти в Турции Исламской партии справедливости. Президент-либерал с одной стороны и усиление исламских традиций и культуры в турецком обществе с другой подтолкнули Тегеран и Анкару к сближению позиций по региональным проблемам. Тем более, что по ряду из них интересы обеих сторон практически полностью совпадают. Например, Иран и Турция в решении курдского вопроса стоят на общей платформе, исключающей какую-либо форму курдской государственности.
Но сегодня Тегеран и Анкара очевидно не намерены довольствоваться совпадением политических позиций в ближневосточной проблематике. На первый план все заметнее выходят экономические интересы государств. Особенно перспективным для обоих государств, казалось бы, представляется газовая сфера. Иран – как обладатель громадных (вторых после России) запасов газа и Турция – как уникальнейшая возможность для его транспортировки в Европу. Тем более, что этот взаимный интерес сторон к газовому сотрудничеству подогревается ещё и тем обстоятельством, что нашумевший было газовый проект NABUCCO явно пробуксовывает.
Да и сама Европа вроде бы была не против получить через Турцию иранский газ, альтернативный российскому, для чего, собственно, и создается NABUCCO. Немногим более года назад был подписан «Меморандум о намерениях» по вопросу транспортировки иранского и туркменского газа через территорию Ирана и Турции в Европу, Турция и Иран даже договорились о создании совместного предприятия по транспортировке этого газа. Но стоило тогда США косо посмотреть на подобные сделки Турции с Ираном, как Анкара заняла выжидательную невнятную позицию.
Вопрос строительства газопровода официально не стоял в числе приоритетных в программе визита Ахмадинежада в Турцию. Для общественности преподносилось, что переговоры в основном коснутся ситуации вокруг иранской ядерной программы и двусторонних отношений. Но это - для общественности.
По итогам межправительственных переговоров стороны подписали ряд документов общего характера. Но, как отметили наблюдатели, им не удалось достичь единства взглядов в главном – в вопросе строительства нового газопровода. Анкара уже рефлекторно оглянулась на Белый дом, и тот опять не дал отмашки.
Впрочем, ряд турецких экспертов скептически относятся к предпринимаемым Турцией шагам по выходу на газовый сектор Ирана. По их мнению, до тех пор, пока Иран будет находиться в зоне «режима санкций США», все инвестиции Турции в иранский нефтегазовый сектор будут ненавязчиво регулироваться Европой и блокироваться Белым домом. Турцию можно понять. Безусловный член НАТО, безупречная репутация на Ближнем Востоке, неоднократный кандидат в ЕС.
Кстати, с точки зрения европейцев или американцев, и роль лидера в предлагаемой ею организации «Пакт мира» на Кавказе как нельзя лучше подходит к такому послужному списку. Единственное, что смущает – привычка оглядываться на Белый дом. На самом Кавказе к Турции как лидеру отнесутся поэтому явно по-разному.
