Операция ВКС РФ в Сирии стала проверкой на прочность для российско-турецких отношений. Анкара, которая настаивает на смещении президента Сирии Башара Асада, крайне негативно встретила начало российской воздушной операции.
Ситуацию еще больше накалили претензии Турции в связи с кратковременным нарушением российскими истребителями воздушного пространства страны, после чего последовали вызовы российского посла в МИД Турции и беспрецедентно резкие заявления президента страны Тайипа Эрдогана в адрес России.
О том, грозит ли сирийский кризис российско-турецким отношениям, которые ценят обе страны, и возможно ли сближение позиций России и Турции по Сирии, в интервью РИА Новости рассказал чрезвычайный и полномочный посол РФ в Турции Андрей Карлов.
— Какое влияние может оказать на российско-турецкие отношения операция ВКС РФ в Сирии, начало которой официальная Анкара встретила негативно? Может ли это сказаться на двусторонних экономических отношениях, в частности на строительстве в Турции АЭС "Аккую" и проекте газопровода "Турецкий поток"?
— Военная операция ВКС в Сирии влияет на отношения России и Турции, мы это сейчас видим. Но хочется верить, что при всей остроте сирийской темы она не сможет оказать долговременного негативного влияния на наши двусторонние отношения, тем более на их экономическую составляющую. Мои надежды подкрепляют и последние выступления турецких министров из экономического блока правительства, которые подтверждают, что сотрудничество по линии строительства АЭС "Аккую" по проекту РФ продолжается успешно. Искать вместо России какую-то другую страну, которая могла бы взять на себя продолжение строительства такого крупного объекта, довольно сложно, если вообще возможно. К тому же надо помнить о том, что мы не просто строим эту станцию, а осуществляем финансирование всего проекта. И его стоимость составляет как минимум 20 миллиардов долларов. Вряд ли найдется другая страна, которая будет готова прийти и вложить такие же деньги.
Что касается "Турецкого потока", то в его сооружении в равной степени заинтересованы и Россия и Турция. Сейчас весь газ, который идет из России в Турцию, а это порядка 60% их потребления, идет по двум направлениям. Первый — это западный маршрут, через Украину, и второй — газопровод "Голубой поток", проложенный по дну Черного моря. Россия уже официально заявила, что с 2019 года не собирается использовать Украину в качестве транзитного государства, и чётко объяснила, почему этого делать не будет. Встает вопрос: как доставлять в Турцию 50% российского газа, которые сейчас идут через Украину? Можно увеличить мощность "Голубого потока", но в два раза это сделать невозможно. Поэтому я считаю, что "Турецкий поток" будет.
Другое дело, что если первоначально предполагалось, что он будет состоять из четырех ниток, то теперь речь идет о двух.
Ввод первой нитки, которая предназначена для Турции, "Газпром" рассчитывал сначала построить к концу следующего года, теперь этот срок сдвигается на год. Очевидно, что сейчас потребность пока есть только в одной ветке с перспективой дальнейшего экспорта в Европу. Турции этот проект важен для снабжения ее газом, и думаю, что она давно хочет быть транзитным государством для поставки российского газа через ее территорию в Европу. Это и престижно, и прибыльно в финансовом плане. Я не вижу политической составляющей в задержке этого строительства. Она связана главным образом с тем, что в Турции сейчас действует временный кабинет министров. После выборов 1 ноября будет сформировано постоянное правительство, и, надеюсь, после этого все переговоры пойдут очень быстро.
— А как в таком случае расценивать заявление президента Турции Тайипа Эрдогана о том, что его страна может пересмотреть вопрос о закупках российского газа?
— Что касается этих заявлений президента Эрдогана, то Турция — независимое государство, она сама определяет, что и где она собирается закупать. У меня нет оснований не доверять министру энергетики Турции Али Рыза Алабоюну, который заявил, что у его страны нет проблем по поставкам газа из России. Мы в прошлом году отмечали 30-летие с начала поставки нашего газа в Турцию. Я задавал своим турецким коллегам вопрос: "У вас были хоть раз за эти 30 лет претензии к России по поставкам газа?". Ответ был один и тот же: "Нет, Россия очень добросовестно выполняет свои обязательства". Я уверен, что мы точно так же добросовестно будем выполнять их и в дальнейшем.
— Отношения России и Турции недавно омрачили авиаинциденты с истребителями РФ, которые нарушили воздушное пространство Турции. Реакция турецкой стороны была очень жесткой. Можно ли сказать сейчас, что инцидент исчерпан?
— Турецкая сторона дважды выдвигала претензии в адрес России по поводу нарушений воздушного пространства нашими военными самолетами, участвующими в операции в Сирии. Российские военные объяснили, почему это происходило — в связи с ошибками навигационных приборов и плохими погодными условиями. Это было непреднамеренное нарушение. Очень важно, что в Анкару приезжала наша военная делегация высокого уровня во главе с заместителем главкома ВКС генерал-лейтенантом Сергеем Дроновым. Считаю, что контакты российских и турецких военных были очень полезными, надеюсь, что острота момента была снята, и инцидент можно считать исчерпанным. В переговорах участвовали профессионалы, а в этом случае очень многие вопросы решаются очень быстро. Ни в коей мере мы не старались создать угрозу для Турции, поскольку считаем Турцию дружественным государством. Но мы видели, как среагировало на этот случай НАТО. У меня это вызвало определенное удивление. Я видел статьи в турецких газетах под заголовками: "НАТО готово защищать Турцию от России". Но у меня вопрос к авторам этих статей: "А что, разве есть такая необходимость?".
— Представитель МИД Турции сообщил РИА Новости о том, что на прошлой неделе послов США и РФ пригласили в МИД, где им была высказана озабоченность Анкары по поводу военной помощи сирийским курдам, которую им якобы могут оказывать эти страны. По словам премьер-министра Турции Ахмета Давутоглу, решение пригласить обоих послов в МИД было принято на заседании совета безопасности страны. Как вы могли бы это прокомментировать?
— Несколько дней назад меня действительно пригласили в МИД Турции. Мы обсуждали довольно большой список вопросов, касающихся наших двусторонних отношений. В том числе был затронут вопрос о сирийских курдах. В частности, мой собеседник в турецком внешнеполитическом ведомстве высказал опасения по поводу наших контактов с сирийской курдской Партией демократического союза (ПДС), которая является, по их мнению, структурой, связанной с запрещенной в Турции Рабочей партией Курдистана (РПК). Я сказал в ответ, что никогда международные контакты России не направлены против интересов какой-либо другой страны и не будут ни в коей мере представлять угрозу интересам Турции. Вопрос о вооружении ПДС со стороны России на встрече не затрагивался, потому что никакого оружия сирийским курдам мы не поставляем. Речь шла только о политических контактах с ними.
Россия производила поставки оружия иракским курдам, но это делалось с согласия и по просьбе центрального правительства Ирака. Все свои действия в Сирии и Ираке Россия согласовывает с правительствами этих стран.
Я сказал на встрече в МИД Турции, что мы понимаем озабоченность, с которой Турция относится к проблеме международного терроризма, особенно после недавнего теракта в Анкаре. Но РПК и ПДС ни Россией, ни Совбезом ООН террористическими организациями не признаются. Мы встречались с представителями сирийских курдов так же, как мы встречаемся с представителями других крыльев сирийской оппозиции. С РПК у нас контактов нет, а что касается контактов с ПДС, то нас и Запад просит, чтобы мы поддерживали контакты с сирийской оппозицией. В Москве прошло два совещания с участием ее лидеров, в том числе главы ПДС Салиха Муслима.
— Есть ли у вас надежда, что Россия и Турция смогут преодолеть противоречия и найти точки соприкосновения по сирийскому кризису?
— Мы неоднократно заявляли, что для нас главная проблема в Сирии — это международный терроризм, и готовы сотрудничать со всеми странами по борьбе с этим злом. Мы осуждаем теракт в Анкаре, это трагедия не только для Турции, но и для России. На сессии генассамблеи ООН Владимир Путин выступил с призывом создать широкую антитеррористическую коалицию. Если Турция будет с нами в этом вопросе сотрудничать, мы можем только это приветствовать.
На недавней встрече заместителей глав МИД РФ и Турции в Москве обе стороны говорили о том, что они настроены на развитие отношений. Чем больше мы будем встречаться, тем лучше. У нас будут большие возможности для этого: это Анталья, где в ноябре пройдет саммит "двадцатки", и Совет сотрудничества высшего уровня в России в декабре с участием президентов России и Турции.
Перед ССВУ обычно проводится межправкомиссия. Так что у нас будут возможности обсудить вопросы торговли, международной ситуации, борьбы с терроризмом.
— Как бы вы могли вообще оценить текущую ситуацию в российско-турецких экономических отношениях с учетом кризиса?
— Пока динамика в товарообороте РФ и Турции за этот год отрицательная, если ее оценивать в стоимостном выражении. Произошло падение цен на энергоносители. Естественно, даже если мы поставляем то же количество газа и нефти, нам платят за это меньше. Но товарооборот определяется в двух мерах: в стоимостном и физическом. Если мы посмотрим на физический объем, то там будут совершенно другие показатели.
На прошлой неделе в Турции состоялся экономический форум с участием президента Татарстана Рустама Минниханова. На нем шла речь о сегодняшнем уровне отношений между Турцией и Татарстаном и о планах. Я думаю, что с Татарстаном у Турции сложились особые отношения не потому, что это родственные тюркоязычные народы, а потому, что руководство этой республики проводит очень грамотную экономическую политику. Я предложил турецким бизнесменам развивать сотрудничество не только с Татарстаном, но и с другими субъектами Федерации, в том числе предложил им Орловскую и Брянскую области. У них это вызвало интерес, они заявили о том, что подготовят пакет своих предложений, и мы их переправим в эти субъекты федерации.
Турпоток из России в Турцию в этом году упал на 22-23% из-за экономического кризиса, но при этом внутренний туризм в РФ увеличился на 30%. У Турции появился конкурент в лице Крыма. Я предупреждал турецких коллег, что они должны быть готовыми к изменению ситуации на российском туристическом рынке и предпринимать меры, чтобы привлечь российского туриста. Считаю, что мы можем успешно сотрудничать в области туризма. Турецкие фирмы имеют уникальный опыт в этой сфере, они могут прийти к нам в Крым, помогать с развитием туристической инфраструктуры, в частности со строительством гостиниц. Официальная Анкара считает Крым частью Украины, но это не оказывает влияние на развитие наших экономических связей. Турецкие компании идут в Крым, пусть не так быстро, как нам бы хотелось. Но они люди осторожные, сначала делают маленькие шаги, а потом, когда видят, что там благоприятные условия, расширяют свое присутствие.
Крым, безусловно, представляет интерес для Турции, и я надеюсь, что роль турецкого капитала там будет увеличиваться.
